Описани е картины Василия Тропинина: Автопортрет на фоне окна с видом на Кремль.

Столь легендарную личность ещё никто никогда не обсуждал. Но этот художник имеет право на многое, хотя бы на такой маленький рассказ. Известность к нему пришла слишком поздно в сорок семь лет, но это вовсе не потому что ему так захотелось, а это потому что так распорядилась судьба.
Тропинин не простой гражданин российской империи, он был крепостным, сын крепостного. Правда, ему ещё в молодости всё-таки дали вольную. Но только ему, а не всей его семье. Ему пришлось отказаться от вольности и снова прислуживать своему хозяину. Правда, с одним, но… он мог уйти в любой момент.
Но ему тогда повезло, один из родных хозяина заметил пристрастие парня к художеству и предложил попробовать поступить в художественное училище. Что, в общем, и случилось, он там отучился. Но продолжения не получилось: в имении барина умирает его отец и будущего гения вызывают в имение, занять пост отца. А пост был не простым – управляющий поместьем. Имение было на Украине, так что парень надолго забыл столичные будни.
И лишь только с переездом хозяев в Москву, его судьба круто изменилась. Он, наконец, получает настоящую вольную, вместе с семьёй и тут уж его, что называется, прорвало. На Украине он не оставлял своё умение – делал зарисовки, рисовал портреты крестьян да хозяев. Да и в Москву он прибыл не с пустыми руками. Он представил в Академию три своих великих полотна – «Кружевница», «Нищий старик» и «Портрет Скотникова». За эти представленные полотна его возвели в назначенца. А когда он представил ещё один портрет – то ему присваивают звание академика. Вот это взлёт!
За свою творческую судьбу художник выполнил более трёх тысяч портретов. Три тысячи!!! Недаром он вошёл в золотой век нашей русской живописи и его полотна являются жемчужинами русского искусства.
Что касается самого автопортрета, то есть в этом немного тщеславия и благодарности. Ему дали вольную, ему дали возможность выйти к людям со своим талантом. Да, стоит он на фоне Кремля, а вот в руке у него его орудие труда, которое он не бросал до последней минуты жизни – палитра и кисти.