О картине

Из путевой книжки художника Н.К. Рериха / Николай Рерих в русской периодике, 1891-1918. Вып. 2: 1902-1906 / Сост.: О.И. Ешалова, А.П. Соболев, В.Н. Тихонова. СПб.: Фирма Коста, 2005. (Иллюстрированн ое приложение к газете "Русь". 1904. 16/29 января. С. 2)

Ростов Великий. С трудом верится, чтобы ростовский Кремль на глазах живых людей мог быть назначен на слом с торгов за 28 000 р. Имена Вахрамеева, Шлякова и Титова, хлопотавших о его реставрации, почётны для всякого русского. Уголки Кремля дышат XVII в. Палаты, иераршие теремки (Филарета Никитича), расписные храмы - удивительны по настроению. Конечно, большая часть не только петербургских, но и московских туристов в этом замечательном месте не бывала.

Рерих Н.К. По старине / Собрание сочинений. Книга первая. М.: Изд-во И.Д. Сытина, 1914.

Мы признали значительность и научность старины; мы выучили пропись стилей; мы даже постеснялись и перестали явно уничтожать памятники древности. Мы уже не назначим в продажу с торгов за 28.000 рублей для слома чудный Ростовский кремль с расписными храмами, с княжескими и метрополичьими палатами, как это было еще на глазах живых людей, когда только случайность, неимение покупателя спасли от гибели гордость всей Руси.
Ничего больше нашему благополучному существованию не нужно; и никакого места по-прежнему в жизни нашей старина не занимает. По-прежнему далеки мы от сознания, что общегосударстве нное, всенародное дело должно держаться всею землею, вне казенных сумм, помимо обязательных постановлений.
Правда, есть и у нас немногие исключительные люди, которые под гнетом и насмешками "сплоченного большинства" все же искренно любят старину и работают в ее пользу, но таких людей мало, и все усилия их только кое-как удерживают равновесие, а о поступательном движении нельзя еще и думать.
А между тем, в отношении древности мы переживаем сейчас очень важное время. У нас уже немного остается памятников, доброй сохранности, нетронутых неумелым подновлением, да и те как-то дружно запросили поддержку.
Где бы ни подойти к делу старины, сейчас же попадаешь на сведения о трещинах, разрушающих роспись, о провале сводов, о ненадежных фундаментах. Кроме того, еще и теперь внимательное ухо может в изобилии услыхать рассказы о фресках под штукатуркой, о вывозе кирпичей с памятника на постройку, о разрушении городища для нужд железной дороги. О таких грубых проявлениях уже не стоит говорить. Такое явное исказительство должно вымереть само: грубое насилие встретит и сильный отпор. После знаний уже пора нам любить старину и время теперь уже говорить о хорошем, художественном отношении к памятникам.
Минувшим летом мне довелось увидать много нашей настоящей старины и мало любви вокруг нее (...)
Мало мы еще ценим старинную живопись. Мне приходилось слышать от интеллигентных людей рассказы о странных формах старины, курьезы композиции и одежды. Расскажут о немцах и других иноземных человеках, отправленных суровым художником в ад на Страшном Суде, скажут о трактовке перспективы, о происхождении форм орнамента, о многом будут говорить, но ничего о красоте живописной, о том, чем живо все остальное, чем иконопись будет важна для недалекого будущего, для лучших "открытий" искусства. Даже самые слепые, даже самые тупые скоро поймут великое значение наших примитивов, значение русской иконописи. Поймут, и завопят, и заахают. И пускай завопят! Будем их вопление пророчествовать - скоро кончится "археологическо е" отношение к историческому и к народному творчеству, и пышнее расцветет культура искусства (...)
Когда смотришь на древнюю роспись, на старые изразцы или орнаменты, думаешь: "Какая красивая жизнь была. Какие сильные люди жили ею. Как жизненно и близко всем было искусство, не то, что теперь, - ненужная игрушка для огромного большинства. Насколько древний строитель не мог обойтись без художественных украшений, настолько теперь стали милы штукатурка и трафарет. И добро бы в частных домах, а то и в музеях и во всех общественных учреждениях, где не пауки и сырость должны расцвечать плафоны и стены, а живопись лучших художников, вдохновляемых широким размахом задачи. Насколько ремесленник древности чувствовал инстинктивную потребность оригинально украсить всякую вещь, выходящую из его рук, настолько теперь процветают нелепый штамп и опошленная форма. Все вперед идет!" (...)
Дайте памятнику живой вид, возвратите ему то общее, в котором он красовался в былое время, - хоть до некоторой степени возвратите! Не застраивайте памятников доходными домами; не заслоняйте их казармами и сараями; не допускайте в них современные нам предметы - и многие с несравненно большей охотой будут рваться к памятнику, нежели в музей. Дайте тогда молодежи возможность смотреть памятники, и она наверное будет стремиться из тисков современности к древнему, так много видевшему делу. После этого совсем иными покажутся сокровища музеев и заговорят с посетителями совсем иным языком. Музейные вещи не будут страшной необходимостью, которую требуют знать, купно, со всеми ужасами сухих соображений и сведений во имя холодной древности, а наоборот, отдельные предметы будут частями живого целого, завлекательного и чудесного близкого всей нашей жизни. Не опасаясь педантичной суши, пойдет молодежь к живому памятнику, заглянет в чело его, и мало в ком не шевельнется что-то старое, давно забытое, знакомое в детстве, а потом заваленное чем-то, будто бы нужным. Само собою захочется знать все относящееся до такой красоты; учить этому уже не нужно, как завлекательную сказку схватит всякий объяснения к старине.

Рерих Н.К. Радость искусству / Собрание сочинений. Книга первая. М.: Изд-во И.Д. Сытина, 1914.

В ярких стенных покрытиях храмов Ярославля и Ростова какая смелость красочных выражений! (...)
...Перенеситесь в лабиринт ростовских переходов, где каждая открытая дверка поражает вас неожиданным стройным аккордом красок. Или на пепельно-белых стенах сквозят чуть видными тонами образы; или пышет на вас жар коричневых и раскаленно-крас ных тонов; или успокаивает задумчивая синяя празелень; или как бы суровым словом канона останавливает вас серыми тенями образ, залитый охрой.
Вы верите, что это так должно было быть, что сделалось это не случайно; и кажется вам, что и вы не случайно зашли в этот Дом Божий и что это красота еще много раз будет нужна вам в вашей будущей жизни.
Писались эти прекрасные вещи не как-нибудь зря, а так, чтобы "предстоящим мнети бы на небеси стояти пред лицы самих первообразных". Главное в том, что работа делалась "лепо, честно, с достойным украшением, приличным разбором художества".

Рерих Н.К. Светочи / Листы дневника. Том 1. М.: МЦР, 1995.

Помню, как владыка Антоний, смотря на мою картину ''Ростов Великий'', проникновенно сказал: ''Молитва Земли Небу''. Драгоценно и радостно было встречаться с владыкой на путях церковного художества и видеть, как глубоко Он чувствовал священное благолепие русской иконы.
1934 г.
Пекин

Рерих Н.К. Чутким сердцам / Листы дневника. Том 1. М.: МЦР, 1995.

Сколько глав! Сколько золоченых и синих, и зеленых, и со звездами, и с прорисью! Сколько крестов! Сколько башен и стен воздвиглось вокруг сокровища русского! Для всего мира это сокровище благовестит и вызывает почитание. Уже сорок лет хождений по святыням русским. Напоминается, как это сложилось. (...)
В 1903-м - большое паломничество с Еленой Ивановной по сорока древним городам, от Казани и до границы литовской. Несказанная красота Ростова Великого, Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода, Владимира, Спаса на Нерли, Суздаля, всего Подмосковья с несчетными главами и башнями! Седой Изборск, Седно, Печеры и опять несчетные белые храмы, погосты, именья со старинными часовнями и церквями домовыми и богатыми книгохранилищам и. Какое сокровище! Ужасно подумать, что, может быть, большей части его уже не существует (...)
Тогда же впервые оформилась мысль о нужности особого охранения святынь народных. Доклад в обществе архитекторов-ху дожников. Сочувствие...
В статье "По старине" и во многих писаниях о храмах и стенах Кремлевских говорилось о том, чем незабываема Земля Русская. В 1904-м - Верхняя Волга, Углич, Калязин, Тверь, Высоты Валдайские и Деревская Пятина Новугородская. Одни названия чего стоят, и как незапамятно древне звучат они! Через многие невзгоды и превратности устояли эти святыни. Неужели найдется рука, которая на них поднимется?
23 Февраля 1935 г.
Пекин

Рерих Н.К. Софийский Собор / Листы дневника. Том 2. М.: МЦР, 1995.

Сколько истинных кладов заложено на Руси! Сколько замечательных путников прошло по нашим равнинам и какое великое будущее суждено! Пусть молодежь соединится всей силой тела и духа и для великолепных истинных достижений!
Много где проявлялась расточительност ь. Застрелили Пушкина и Лермонтова. Изгоняли из Академии Наук Ломоносова и Менделеева. Пытались продать с торгов Ростовский Кремль. Длинен синодик всяких расточительств, от давних времен и до сегодня. Довольно. Бережно и любовно должна быть охранена Культура.
17 Декабря 1936 г.
Гималаи

Рерих Н.К. Памятка. (24.02.1945) / Листы дневника. Том 3. М.: МЦР, 1995.

Вселенские Патриархи - в Москве.
Внушительно было избрание нового Патриарха Алексея. Прекрасны старинные Патриаршие напевы. Вспоминаются встречи с Иерархами. Вот Флавиан Киевский говорит, посетив нашу иконную мастерскую: "Истинный терем изографов". Антоний Волынский (тогда он широко мыслил) восклицает, смотря на мой "Ростов Великий": "Молитва земли Небу". Евлогий в Париже однажды кому-то возразил: "Насколько Н.К. православный, мне не известно, но что он последователь Христа - это я знаю". Вспоминаю добром Митрополита Платона, Митрополита Сергия, о.Георгия Спасского... Однажды в Смоленске поспорили, зачем в алтаре "Царица Небесная", но я настоял, и обошлось. (...)
Кто-то писал, что "Святой Остров" в Русском Музее. А "Ростов Великий" был в Триполи. А "Псков" в Буэнос-Айресе. А "Нередица" в Аллахабаде. А "Земля Всеславянская" была в Белграде... Говорю "была", но есть ли теперь? "Святой Сергий" был в Праге, есть ли? И еще "Святой Сергий-Строител ь" в Америке. И "Пасхальная ночь" - в Хайдерабаде, а "Новгородцы" в Тери-Гарвал. "Монастырское" было в Пекинском Музее. "Московский Кремль" был в Хотане... Раскидало! Авось кто-то добром помянет Русь.

Рерих Н.К. Русь. (04.07.1945) / Листы дневника. Том 3. М.: МЦР, 1995.

Русское Сердце, Русское Трудовое Сердце открыто в братском содружестве. Любились русские заветы: Подвиг, Содружество, Добротворчество . И вот Русский Народ начертал эти добрые основы на знамени своем. Народ Русский и все Народы Русские явили всему миру нерушимую любовь к Родине. Показали, как преодолеваются тяжкие препоны, как побеждает творческий труд.
Народы Союза весело перекликаются о новых трудовых победах, шлют признательность неутомимым народным вождям. А тот, кто знает значение благодарности, тот уже стучится в дверь светлого будущего. Русское Сердце - доброе. Поистине, силен магнит Подвига.
Недавно Качалов вдохновенно читал никитинскую "Русь", и вспомнились давние школьные годы, когда рвалось сердце послужить Руси. Иногда жаль, что "Александр Невский", "Ярослав" - в Индоре, а не в Москве. Почему "Новая Земля" (Новугородца) в Тери-Гарвал? Зачем "Борис и Глеб" - в Калифорнии, "Псковитянка" - в Буэнос-Айресе, "Сергий" - в Праге, "Земля Славянская" в Белграде, "Древняя Русь" - в Загребе, "Ростов Великий" - в Африке?.. Много где! Но ведь это все вестники, добрые гонцы. Так уж видно и повелось посылать "Гонцов". Не забыт и завет Толстого моему первому "Гонцу": "Пусть выше руль держит, тогда доплывет". Вот, как умели, так и держали весло во славу Родины.